Андрей Ильин - Игра на вылет [= Секретная операция]
Препирательства продолжались всю ночь, в результате чего финансовый взнос москвичей вырос вдвое, а участие местных рекрутов ограничилось сбором информации и налаживанием надежной связи с тюрьмой. На том и порешили.
Сходка меня разочаровала. Очень она напоминала героико-романтическую оперетку, где главные персонажи в доступной для зрителя, то есть с песнями и танцами, форме разрабатывали невероятные по своей авантюрности планы, мало заботясь о соответствии их реалиям жизни. Поднять бунт, захватить тюрьму да еще организовать массовый побег заключенных, из которых, похоже, московских визитеров интересовали лишь несколько человек? Не слишком ли фантастично и не слишком ли громко для такого пустячного дела, как освобождение из неволи пары осужденных? Им нужен результат или шум?
Настораживало другое — уверенность эмиссаров в скором бунте (прозвучала даже точная цифра!) и легкая отдача крупных наличных сумм. Расставаться с деньгами, не получив ничего, кроме обещаний, взамен, для преступников не характерно. Или они уверены в своих силах — но с чего бы это? Или они преследуют какие-то свои, совершенно непонятные мне цели? В любом случае следует навести кое-какие справки.
Я так понял, что преступников интересует тюрьма. Значит, в не меньшей степени она должна интересовать и меня.
Затратив не самые большие деньги (известно, какие оклады у работников подобных заведений), я быстро влез в служебные документы А/Я номер… То, что я узнал, меня по меньшей мере удивило. Вторую неделю в тюрьме по указке сверху, что называется, крутили гайки. Относительно либеральные правила внутреннего распорядка вытеснялись самыми что ни на есть драконовскими. Переписка и свидания сократились вдвое, нормы выработки в производственных цехах, напротив, поднялись на 25 процентов. Заключенные роптали, писали жалобы, два раза задерживали выход на работы. Создавалось впечатление, что кто-то сознательно и очень расчетливо накапливал в осужденных энергию протеста, сжимал пружину общественного недовольства, чтобы однажды, когда придет время, дать ей разжаться. И все это на фоне нежданно свалившегося на тюремную администрацию сокращения штатов, которое должно было завершиться через… шесть месяцев!
В такие совпадения я не верю. Хотел бы, да не могу. Таких совпадений не бывает! Искусственное взвинчивание заключенных при одновременном снижении надзора за ними и при одновременной же подготовке бунта извне? Дай Бог, чтобы это было только утечкой служебной информации из тюремных канцелярий, которой решили воспользоваться находящиеся на свободе преступники.
Но закручивание гаек? Его-то кто приурочил к предстоящему штатному сокращению? Отчего на этой тюрьме сошлись интересы столь разных епархий: преступной и исправительно-трудовой? Что или кто завязал их в единый узелок? И чего добивается этот кто-то, провоцируя в тихой, провинциальной тюрьме бунт, да не просто бунт, а, судя по планам «освободителей», вооруженный?! Повышения субсидирования? Вот, мол, до чего довели наше ведомство подрезанием смет и сокращениями — с заключенными совладать ухе не можем! Кровь, она быстрее всего открывает государственные кошельки. Против крови не попрешь. В итоге тебе пожалуйста — прибавки к окладам, внеочередные звезды на погоны, квартиры, штатные единицы. Неужели такая игра? Похоже, очень похоже.
А если отвлечься. Какие еще могут быть варианты? Общегосударственное ужесточение режима содержания осужденных — вот до чего довела игра в либерализм. Или прямо противоположная цель — продемонстрировав многочисленные жертвы, требовать смягчения судебных и исправительно-трудовых нравов? Или того круче, кто-то копает под нынешнее правоохранительное руководство — допустили промахи, не справились, распустили ведомство, что вылилось… Во что вылилось? Правильно. И кто сказал, что бунтовать будет одна только наша тюрьма, их ведь по России-матушке разбросано — несчесть! Вот тебе и необходимость странных московских эмиссаров, вот тебе и сроки. А ведь это большая политика. Неужели она добралась и до наших захолустных мест?
Стоп, остыть, подумать еще, может, все гораздо проще и примитивней?
Может быть, но печальный опыт учит меня предполагать худшее. Отработать в сторону простоты, спустившись с небес на грешную землю, никогда не поздно, а вот за тремя соснами леса не разглядеть было бы непростительно. Это школяры и ученые идут от простого к сложному, а наше ведомство — наоборот.
Пусть пока, как рабочая гипотеза, будет политика. В этом направлении я и поведу поиск. Политика — тот камень, который, будучи брошен в самых далеких верхах, разводит круги аж до самых до окраин. Если кто-то собирается играть в такие кровавые игры, то не может быть, чтобы он не наследил на местах. Должен быть какой-то следок. Абстрактной политики, не учитывающей интересов и настроений провинции, не бывает. Всякая политика опирается на народные массы, а народ в одних только столицах не живет.
С чего начнем? С самого простого — с просмотра местных газет и журналов. Где, как не в средствах массовой информации, искать отголоски происходящих в регионе событий. А заодно посмотрим, чем дышит четвертая, журналистская, власть. Если вообще еще дышит.
Разведчики во все времена были неравнодушны к открытым источникам информации — рисковать ничем не рискуешь (ну кто заподозрит тебя в плохом, увидев, что ты мусолишь пальцем городскую бульварную газетенку), а полезной информации в них можно наловить больше, чем в самых секретных сейфах.
Всем спецам памятен хрестоматийный случай, когда перед одной локальной войной из готовящейся к скорым боям страны в сопредельную сбежал не известный никому журналист и предложил там для продажи — кто бы мог подумать! — сверхсекретные сведения, касающиеся дислокации войск. Такой информацией мог располагать только человек, имеющий лапу в генералитете. На поиски источника утечки информации были брошены лучшие силы контрразведки. Разбогатевшего, но так и не успевшего вкусить плодов сладкой жизни журналиста-предателя выкрали и допросили, пригрозив скорым судом и непременным, за измену Родине, смертным приговором. Журналист суда не испугался, заявив, что никакой государственной тайны не крал, что все свои сведения добыл из самых что ни на есть доступных источников. Ему не поверили. Тогда журналист потребовал себе провинциальные газеты и в течение нескольких дней, на глазах у потерявших дар речи контрразведчиков, выведал еще несколько военных тайн.
Его разведывательный прием оказался до смешного прост. Он просматривал колонки объявлений и отчеркивал те, в которых упоминались военные. Скажем: «Командир эскадрона 207-го драгунского полка капитан П. сегодня в час пополудни венчался с мещанкой М. в местной церкви. На венчании присутствовали командир полка С. и прочие (А,Б,В,Г,Д) офицеры». А,Б,В,Г,Д вместе с командиром полка С. и виновником торжества П. вносились в специальную, накладываемую на географическую карту схему. Так постепенно карта страны заполнялась квадратиками полков, дивизий, эскадронов, армий с мелко проставленными в них фамилиями командиров. Журналист в газетах прочитал то, что в полном объеме знал только верховный главнокомандующий! На перетасовку войск и командиров той стране понадобилось несколько месяцев и намного порядков больше, чем заплатил журналисту противник, средств. В итоге война была отложена больше чем на год.
Как не воспользоваться таким опытом! Как не почитать на нежданно выпавшем досуге газетки! Правда, читать мне их придется не как обывателю, не в охотку, не от последней страницы к первой, не от завлекательного криминала к скучной политике, а по особым, преподанным в Учебке правилам, вылущивая из шелухи сотен бесполезных статей, заметок и сообщений интересную мне суть.
В первую очередь рассортируем прессу по принадлежности. Печать слишком важный рычаг власти, чтобы не принадлежать никому. Каждый печатный рупор трубит по чьим-то нотам. В вольные импровизации я давно уже не верю. Игру от сиюминутного настроения может себе позволить разве только редактор жэковской стенгазеты или подобный ей печатный орган с разовым тиражом два с половиной экземпляра. Все прочие дудят на заказ, не всегда явный, но всегда хорошо оплаченный — деньгами, положением, званиями, должностями, душевным комфортом — не суть важно. Короче, по пословице, насчет тех, кто платит и кто заказывает музыку. Характер этой музыки меня в данный момент и интересует. Вкусы, они разные бывают. Кому-то по душе военные марши, кому-то национальные, а кому-то чужестранные мелодии. Уловил мелодию — значит, возможно, удастся мне за парадным блеском трубы разглядеть уши не стремящегося выходить на публику дирижера.
Бывшая областная газета. Наибольший тираж, близость к власти, прекрасная, еще с тех самых времен, приспособляемость к внешним обстоятельствам. Идеальный барометр изменения политического климата.
![Андрей Ильин - Диверсия [= Федеральное дело]](/uploads/posts/books/243700/243700.jpg)
![Андрей Ильин - Обет молчания [= Маска резидента]](/uploads/posts/books/243679/243679.jpg)
